Семь солнечных дней - Страница 35

– Вы раньше играли в шахматы? – спросил он.

– Это было давно, – призналась она. – В семидесятых, когда во всех новостях передавали про двенадцатилетних русских гроссмейстеров, мой папа строил большие надежды, что одна из его дочек станет шахматным суперчемпионом и спасет семью от банкротства. К несчастью, сам он умел играть только в шашки. По-моему, я даже правил не знаю. То есть, наверное, я играю в шахматы так, как другие люди играют в шашки, понимаете, о чем я?

– Давайте начнем игру и посмотрим, что получится, – предложил Аксель. Он сел за столик со стороны белых. – Будете играть черными или белыми?

– Белыми. Я и сама белая. Только не сейчас, сейчас я скорее цвета лобстера, – робко пошутила она.

Аксель не засмеялся. Он развернул доску, и перед Кэрри Эн выстроились белые фигуры.

– Ходите первой, – произнес он.

– Хм-м. Ладно.

Кэрри Эн взглянула на доску. Ее фигуры в ожидании замерли на своих местах на двух первых рядах доски. Она могла открыть игру множеством ходов, это она помнила. И также знала, что существуют традиционные ходы для начала игры. Так, кажется, пешку первым ходом можно передвигать на две клетки. Она подвинула одну из пешек, стоявшую в центре поля, на две клетки вперед.

Аксель не остановил ее, но презрительно фыркнул, как умеют только французы. И через восемь ходов поставил Кэрри Эн шах и мат.

– Как это у вас получилось?

– Вы с самого начала пошли неправильно, – ответил Аксель. – Давайте попробуем еще раз.

Кэрри Эн снова выстроила фигуры в шеренгу.

– Как вы умудрились стать тренером по шахматам? – отважилась Кэрри Эн, когда фигуры были на месте.

– Менеджмент «Эгейского клуба» надумал заманить туристов с более высокими интеллектуальными запросами.

– О-о-о, значит, я туристка с высокими интеллектуальными запросами? – пошутила Кэрри Эн, подвинув на две клетки вперед другую пешку.

– Сейчас вы попадете в ту же ловушку, – заметил Аксель, проигнорировав вопрос Кэрри Эн. – Рассчитайте ход, – произнес ее тренер. – От вас требуется концентрация.

Он пристально посмотрел ей в глаза, будто пытался передать ей собственные знания. Кэрри Эн не отвела взгляд. Глаза у него были очень красивые.

22

С изобретением мобильного телефона стало почти невозможно полностью отгородиться от суеты. Безмятежный отдых у бассейна то и дело нарушала наглая трель «Моторолы». Молодые итальянцы были просто одержимы текстовыми сообщениями – они посылали SMS даже друзьям за три лежака, спросить, кто взял солнцезащитный крем.

Кэрри Эн тоже взяла с собой мобильник, но дала клятву весь отпуск не доставать его из чемодана и звонить в офис лишь два раза в день – проверить, не сгорел ли он дотла. Яслин тоже хотелось побыть какое-то время в недосягаемости. Но Речел никак не могла оставить в покое свою ярко-красную «Нокию» и каждую минуту проверяла экранчик телефона: есть ли сигнал.

– Тебе что, должны звонить? – спросила Яслин. – На работе и без тебя справятся.

– Вдруг Патрик позвонит, не хочу пропустить, – ответила она.

– У Патрика мальчишник, целый уикенд в Дублине, – покачала головой Яслин. – Звонить ему придется только в службу спасения, когда дружки привяжут его к фонарному столбу!

При мысли об этом Речел побелела.

– Думаешь, они способны на такую глупость?

– Конечно способны. Это же мужчины.

Яслин была права. Патрик так и не звонил.

Никто не звонил. Вплоть до третьего дня у бассейна. Когда ее «Нокия» заиграла первые ноты «Thank you» Дайдо, Речел схватила трубку, будто от этого зависела судьба жертвы похищения. Лицо тут же просияло надеждой и оптимизмом. А потом резко поникло. Звонила Хелен. Мама Патрика.

– Слава богу, я нашла тебя. Волновалась хуже некуда, – сразу же запричитала Хелен.

Речел поднялась с шезлонга и отошла в сад. По опыту она знала, что разговор предстоит долгий.

– Из-за чего вы волновались? – занервничала Речел.

– Из-за Патрика. Он вылетел рейсом Стэнстед – Дублин в четыре часа дня. Время пути менее часа. Сейчас уже полшестого, а он еще не позвонил и не сказал, что они приземлились. Тебе он звонил?

– Нет. Не звонил.

– Тогда что же могло случиться? – в панике прокричала Хелен.

– Думаю, он в терминале, ждет багаж, – проговорила Речел. – Позвонит, как только выйдет из аэропорта. К тому же я всегда говорю: если нет новостей, то все хорошо. В путешествии всегда так. Если бы самолет разбился, вы давно бы уже узнали по радио.

– Разбился? Не смей даже произносить это слово! – завопила Хелен. – Господи, Речел. Иногда ты несешь такую чушь, даже не подумав.

– Извините, – притихла Речел. – Ладно. Как поживаете, что делаете? Ну, кроме того, что волнуетесь за Патрика.

– У меня была кошмарная неделя, – ответила Хелен. А как же иначе. – Вы смылись в отпуск, наплевав на все на свете, а мне только и остается ждать, что со свадьбой что-нибудь пойдет не так.

– Но ведь все хорошо, правда? – Речел была удивлена. – До отъезда я все проверила.

– Да, да. Понятно, – сказала Хелен. – Но слава богу, у меня все не так плохо, как у миссис Паттерсон из пятьдесят четвертой квартиры. Вчера вечером приглашала ее перекинуться в картишки. Знаешь, она так до сих пор и ждет той операции на бедре.

Речел вежливо поддакнула:

– Ох уж эти очереди в городских больницах.

– Из-за всей этой истории у нее жуткая депрессия. Говорят, некоторые ждут по полтора года. А ведь бедняжка в прошлом году потеряла мужа.

– О боже, – ахнула Речел.

– Говорит, ее уже ничего не радует. Дети почти не навещают. Я посоветовала ей вычеркнуть их из завещания. Тогда небось станут приезжать почаще. Ладно, не буду тебя задерживать. Наверняка эти звонки кучу денег стоят.